#начало
СВИБЛОВА: Давайте начистоту. Когда вы приехали в Штаты в 1970-м со своей прекрасной женой Элизабет, которой предложили место школьного учителя, вы не имели ни малейшего понятия, чем будете заниматься.
УОТСОН: Я знал только, что у меня назначена в Лос-Анджелесе встреча с арт-директором косметической компании. Но у меня в портфолио не было женских фотографий, которые, конечно, необходимы, если ты идешь на встречу с людьми, производящими косметику. Тогда компания предложила мне предоставить модель для съемок на один час и посмотреть, что из этого получится. Я уговорил модель, чтобы она работала со мной весь день в обмен на фотографии. Мы начали в семь утра, а закончили в 8:30 вечера. Когда арт-директор увидел фотографии, он был потрясен тем, как много нам удалось всего за один час. Он показал фотографии главе компании, и они купили пять моих фотографий. Конечно, я был необычайно счастлив, потому что на тот момент у меня не было денег. Но потом история стала еще запутаннее. Когда я увидел на чеке, что они собираются заплатить мне семь с половиной тысяч долларов, я подумал, что это ошибка. Для меня это была космическая сумма! Мы обсудили это с женой и решили, что лучше выяснить все до получения денег. Когда я пришел в офис компании, чтобы поговорить с арт-директором, он сказал: «Сейчас мы сможем дать тебе только эту сумму, но в следующий раз заплатим больше». Это было потрясающее начало моей карьеры.
СВИБЛОВА: Невероятная история. Получить сразу столько денег.
УОТСОН: Да, это было невероятно. Но деньги действительно необходимы. Хотя бы чтобы купить пленку.
СВИБЛОВА: Вы все еще пользуетесь пленкой?
УОТСОН: Я думаю, фотография — это своего рода партнерство, словно телефонный разговор между двумя людьми. Когда ты смотришь в глаза человека, будь то знаменитость, которую фотографируешь, или портье в Марракеше, наблюдаешь за его движениями — это особый способ общения. Каждый раз это эксперимент, ты пытаешься проникнуть вглубь человека с помощью лучшего оружия фотографа — его личности… А еще меня очень вдохновляют русские футуристы. Каждый, кто знаком с работами того периода, 1900–1930-х годов, с работами Родченко например, может увидеть их влияние… Мне нравится странное сочетание двух вещей: силы и минимализма. У них получалось при использовании простых приемов создать очень сильный образ. Во многих своих работах я старался достигнуть этой простоты. Для меня очень важно, если вы увидели фотографию в журнале, чтобы через несколько месяцев вы могли вспомнить, что на ней было изображено и где вы ее увидели. Это действительно большой комплимент для меня, потому что в памяти остаются по-настоящему сильные образы. Минимализм, строгость кадра и сила всегда идут вместе.
СВИБЛОВА: Альберт, спасибо за разговор!
УОТСОН: И вам! Думаю, я еще не раз вернусь в Москву, мне нравится здесь.
СВИБЛОВА: Обещаю, что мы сделаем еще много совместных проектов.
УОТСОН: Надеюсь, потому что для меня приезд в Россию и встреча с русскими — огромное удовольствие.
УОТСОН: По большей части да, но недавно я начал пользоваться цифровыми технологиями. С цифрой нужно быть осторожнее, потому что некоторые объекты выглядят лучше на пленке. Например, обнаженная натура: есть что-то особенное в отношениях пленки и кожи, это прекрасный союз. Но у меня нет проблем с цифровой фотографией. Мне нравится работать с пленкой, а затем сканировать полученные изображения на компьютер. Компьютер действительно дает фотографам свободу в творчестве. Тут я, в отличие от тех традиционалистов, которые отвергают современные технологии, действительно признаю компьютер. Это дает мне возможность играть с цветами, быстро и необычно. Для меня это словно Гоген решил нарисовать дерево не коричневым, a красным — и он берет и рисует его красным. Но был период в моей карьере, когда я напрочь забыл о существовании пленки и графики. Если посмотреть на мои работы 1970-х годов, то можно с трудом узнать за ними меня.
#темнаякомната
СВИБЛОВА: Но получается, что вы тратите много времени, проявляя фотографии в темной комнате.
УОТСОН: Я очарован процессом проявления пленки. Для меня есть что-то волшебное в том, как ты погружаешь лист бумаги в раствор, а затем на нем появляется изображение. Это же чудо! Я не согласен с фотографами, которые просто посылают изображение на принтер, и он выполняет всю работу за человека.
СВИБЛОВА: Вы говорили мне, что вас вдохновляет запах в темной комнате. И он как раз является причиной, по которой люди стараются проводить там меньше времени.
УОТСОН: Я говорил много раз, что этот запах для меня — как Chanel № 5. Очень часто я провожу в темной комнате по 18 часов и падаю в обморок просто потому, что забываю поесть. Интересная вещь: когда я перешел на работу с цифровым изображением, мне не пришлось долго учиться этой работе — я очень хорошо отработал необходимые навыки, проявляя пленку. Я показал несколько работ разработчикам принтеров HP, и они были потрясены качеством изображений, которые я сделал.
СВИБЛОВА: Это как раз то, что я хотела отметить: я никогда еще не видела работ в таком большом размере и в таком отличном качестве.
УОТСОН: Хорошее качество всегда требует времени, а молодые фотографы, которые видят мои изображения только сейчас, думают, что это просто, и хотят достигнуть этого качества немедленно. Нужно потратить очень и очень много времени, чтобы этому научиться! Если обратиться к истории The Beatles, можно заметить, что им понадобилось очень много времени — четыре года, — чтобы отработать свое мастерство, играя каждую ночь в клубах, прежде чем выпустить свою первую запись и чтобы выйти в 1963 году достойным продуктом на мировой музыкальный рынок.
#1960-е
СВИБЛОВА: Вы вспомнили о The Beatles, а ведь 1960-е — это период вашей юности, когда вы еще жили в Лондоне.
УОТСОН: Да, 1960-е — великое время. Тогда вокруг было много энергии, особенно в моде и в музыке, так много всего происходило. Конечно, у каждого поколения много всего происходило в свое время. Естественно, 1960-е были великим периодом для музыки: каждую неделю выходило что-то новое, и это очень вдохновляло. Но помимо поколения The Rolling Stones и The Beatles, мы были поколением, которое было одержимо желанием достичь чего-то, сделать как можно больше и лучше, выложиться по полной в своем деле. У нас было очень много энергии, которую мы знали куда направить. Да тебя каждый был обязан спросить: «Что ты собираешься делать?» — и этот вопрос был абсолютно нормальным. Я не говорю, что мы стремились непременно стать популярными, но мы хотели сделать что-то важное. В 17–18 лет мы были самым активным поколением. Недавно я проводил собеседование с молодым человеком, который хотел стать моим ассистентом, чтобы узнать больше о фотографии. При этом он сказал мне, что не уверен, хочет ли он стать фотографом, ведь ему всего лишь 31 год. Для меня его заявление было чем-то невероятным. Уже к 20 годам мы стремились уцепиться за поезд, который направлялся бы прямо к нашим мечтам. Нам было важно быстро понять, чего ты хочешь от жизни, на какой поезд сесть, и начать путь в выбранном направлении.
УОТСОН: В начале карьеры я был околдован идеей стать модным фотографом из-за гламура, того блеска, который окружал эту профессию. По правде говоря, я и сейчас нахожу модную фотографию чем-то гламурным, несмотря на то что это тяжелая работа. Ты работаешь с лучшими парикмахерами, стилистами и визажистами, ты снимаешь, возможно, самую красивую одежду, которая была когда-либо создана! Я фотографировал «русскую коллекцию» Ива Сен-Лорана, которую он создал в 1976 году. Конечно, эта работа, как и любая другая, требует подготовленности. Если ты занимаешься модной фотографией, то тебе необходимо знать, кто такие Армани, Ральф Лорен, Кельвин Кляйн. Помимо этого, тебе нужно разбираться в том, какую ткань они используют и как они ее используют. Так я стал интересоваться историей моды, я изучал работы Чарльза Джеймса, Диора и других великих кутюрье. Я был очарован модой, но самое важное — я стал очарован одеждой, ее материалом и кроем, я стал понимать, как разные ткани реагируют на свет. Я погрузился в детали. Но, оглядываясь назад, я понимаю, что никогда не был модным фотографом. Я был фотографом, которому нравилось фотографировать моду, моей движущей силой была сама фотография, а мода — интересная и привлекательная составляющая. Стивен Майзел — настоящий модный фотограф. Как-то я разговаривал с Франкой Соццани и показал ей несколько фотографий из книги о Марокко, которые я сделал для своей книги, на что она сказала: «Если бы только я могла попросить Стивена сфотографировать там что-нибудь». Но, конечно, он не стал бы фотографировать Марокко — ему это неинтересно.
#прокоролей
СВИБЛОВА: Вы начали делать книгу фотографий, посвященных Марокко, потому что король Марокко попросил вас об этом. Как это произошло?
УОТСОН: У меня есть две интересные истории телефонных звонов от королевских семей. Первая была в 1986 году. Тогда мои сыновья часто звонили ко мне в студию, чтобы разыграть, притворяясь кем-то другим, даже друзей своих просили делать это. Однажды я поднял трубку и услышал: «Мистер Уотсон, это Букингемский дворец». Конечно, я не поверил и положил трубку. Через минуту мне перезвонили, и секретарь сказала, что на проводе Букингемский дворец. Слава богу, было что-то в голосе звонившего человека, что заставило меня поверить. Это был пресс-секретарь Букингемского дворца, и он сказал мне, что принц Эндрю хотел бы пригласить меня на ланч. Как раз в то время я собирался в Лондон по делам, и через пару недель мы встретились. Принц Эндрю попросил меня стать фотографом на его свадьбе, и, конечно, я согласился. Могу рассказать чудесную историю о том, как я встретил королеву. У нас было что-то вроде репетиции в тронном зале, и я искал подходящий ракурс. Я стоял на лестнице, на высоте четыре с половиной метра — мне хотелось находиться над всеми людьми, а их было 50 человек. Я давал указания статистам и вдруг услышал голос: «Кто из них я?» Я посмотрел вниз и увидел королеву. Наверное, меньше всего хочется встретить королеву Англии, когда смотришь на нее с лестницы. Потом она пригласила меня на чай, и в какой-то момент я даже остался с ней наедине.
Вторая история была примерно такой же, только на этот раз дело было не в сыновьях. У нас работала очень забавная девушка на ресепшене: кто бы ни звонил, она всегда отвечала одним и тем же голосом. И вот она поднимает трубку и совершенно обычным тоном говорит: «Альберт, король Марокко на линии». Это было жутко смешно. Но я жил в Марокко и встречал короля, поэтому, когда поднял трубку, сразу понял, что это он. Король попросил меня сделать книгу о Марокко. Это был чудесный проект, и у нас получилась красивая книга. Мы сделали ее за 28 дней, фотографируя каждый день. В нашем распоряжении был королевский самолет, поэтому мы могли быстро перемещаться по стране. Я фотографировал людей, которые даже никогда не видели камер.
#москваимосквичи
СВИБЛОВА: Вы фотографируете английскую королеву и короля Марокко — и в то же время приезжаете в Москву и делаете здесь потрясающую серию фотографий. На одной из фотографий, которую мы выставляем в музее, я даже увидела своих друзей тех времен, когда нам было по 17–19 лет! Как вы приехали в Москву?
УОТСОН: Немецкий журнал Stern предложил мне сделать проект в Москве, и это было потрясающе.
СВИБЛОВА: Вы никогда до этого не были в России?
УОТСОН: Никогда. Это был 1988 год, и я очень хотел приехать в Россию!
СВИБЛОВА: 1988-й? Перестройка в самом разгаре!
УОТСОН: Именно! Меня очень привлекала Россия! Перед поездкой я как раз закончил читать биографию Екатерины Великой — это до сих пор моя любимая документальная книга. Когда я вышел из самолета, первое, на что я обратил внимание, — это русские буквы, этот шрифт! Конечно, тогда не было рекламы, но меня завораживали надписи на плакатах и растяжках. Люди, которых я фотографировал, были просто потрясающими! Я фотографировал на «Мосфильме», видел его архивы, мне показали комнату, где хранились костюмы для таких фильмов, как «Иван Грозный» и «Александр Невский».
И я очень рад, что я смог привезти эти фотографии, потому что мы распечатывали их в последний день перед отъездом. Я подумал, что вам будет интересно взглянуть на них, даже если вы не собираетесь использовать фотографии в выставке.
СВИБЛОВА: Было действительно интересно увидеть взгляд на Россию со стороны. Это история России, которую можно изучать по фотографиям.
УОТСОН: Если позволите, я бы рассказал еще кое-что о фотографиях. В то время, когда я делал серии фотографий, мне было интересно представлять, будто мои снимки следуют друг за другом, как в книге. Мне нравилось противопоставлять их — например, располагать пейзаж рядом с портретом. Но когда вышла моя книга «Циклопы», в которой я продолжил эту игру противопоставлений, многие раскритиковали меня за это. Мне это кажется странным, потому что сегодня мы живем во время, когда картинки постоянно сменяют друг друга. Это похоже на то, как ты сидишь перед телевизором и переключаешь каналы: с вечерних новостей на футбольный матч, со старого кино, может, даже «Александра Невского», на голливудский блокбастер.
СВИБЛОВА: Но мне как раз нравится такой подход!
УОТСОН: Именно поэтому мне было очень важно развиваться в разных направлениях: делать пейзажи, портреты, заниматься модной фотографией. Я делал портреты знаменитостей, работал с цветной фотографией и в то же время с черно-белой. Меня часто спрашивают, как я выбираю, когда делать черно-белые снимки, а когда цветные. Иногда это просто инстинкт, иногда это очевидно, потому что ты видишь все это буйство красок перед собой и тебе просто ничего не остается, как передать это на фотографии.
#хичкок
СВИБЛОВА: Я еще хотела бы спросить вас о вашем взаимодействии с людьми на площадке. Все помнят вашу известную фотографию, где Хичкок позирует с уткой.
УОТСОН: На самом деле это был гусь. (Смеется.)
СВИБЛОВА: Да, с гусем. Что вы чувствовали, когда руководили таким великим режиссером, который сам привык держать все в руках? И как вам удалось создать этот потрясающий образ?
УОТСОН: Хичкок был прекрасным поваром, и один журнал попросил меня сделать фотографию, которую они разместили бы рядом с рецептом рождественского гуся от самого Хичкока. Поначалу редакция хотела, чтобы я сфотографировал его с гусем на тарелке. Как вы знаете, Хичкок постоянно носил черный костюм и бабочку, и я подумал, что в таком случае на фотографии он будет выглядеть как метрдотель. Мне показалась забавной идея сфотографировать Хичкока, держащего гуся за шею, словно он сам удавил гуся, но при этом с таким невинным выражениям лица, будто бы он безмерно сожалеет об этом. Несмотря на то что Хичкок принял эту идею, я ужасно нервничал, работая с ним. Но мне кажется, это стало моим преимуществом. Казалось, что он чувствует себя виноватым из-за моего волнения, тем более, как и я (слава богу!), Хичкок был британцем. Он был очень мил со мной. Он очень хотел помочь мне сделать хороший кадр и предложил несколько интересных идей. Такая простая фотография с Хичкоком смотрелась бесподобно на страницах глянца. И, конечно, хорошо помогла мне продвинуться по карьерной лестнице.
#sexpistolsпротивvogue
СВИБЛОВА: Еще одну потрясающую фотографию вы сделали с известным музыкантом, на которой он был окружен пламенем.
УОТСОН: Это был Джонни Роттен из группы Sex Pistols.
СВИБЛОВА: Да, конечно. Все знают его как сильного человека, ведь музыка Sex Pistols очень энергична и даже агрессивна. Поэтому люди думают о нем как о невозмутимом человеке, но вы заставили его понервничать. Как это произошло?
УОТСОН: Действительно, на всех фотографиях Sex Pistols выглядят очень суровыми. И мне хотелось показать его не смотрящим бесстрашно в объектив, а убегающим от нас. Я позвонил ему и поинтересовался, есть ли что-то, чего он действительно боится. Он ответил, что боится огня. Тогда я предложил сделать фотографию, для которой в студии мы разведем вокруг него огонь, а ему нужно будет изобразить испуг. Джонни ответил, что ему ничего не придется изображать, потому что он по-настоящему боится огня. Так мы сделали фотографию, где он словно пытается спастись.
СВИБЛОВА: Sex Pistols не единственные агрессивные персонажи, с которыми вы работали. Так, например, ваш постер для фильма «Убить Билла», тоже содержит в себе необычайную мощь.
УОТСОН: Мне нравится работать с театральными постерами, потому что их графичность очень подходит моему стилю. Интересно, что в 1970-х я отошел от четкой графичности в своих работах. Но в 1980-х, когда я начал делать постеры, это чувство строгости кадра вновь вернулось ко мне. При этом я работал с журналами, и однажды, стоя на Таймс-сквер, я увидел на здании билборд, который делал для автомобильной компании, и в то же время заметил в газетном киоске три журнала с моими фотографиями на обложках. То есть в глаза бросалась не только огромная машина, но и журналы.
СВИБЛОВА: У вас же было около сотни обложек для Vogue.
#микджаггер
СВИБЛОВА: Как появилась знаменитая фотография с Миком Джаггером?
УОТСОН: Это интересная история. Во-первых, фотография была снята на пленку. Сегодня молодежь смотрит на нее и думает, что я смонтировал картинку на компьютере, но фотография была сделана в 1988 году, в докомпьютерную эру. К тому же снимок получился случайно. Мы собирались снять Мика Джаггера с леопардом в машине, и, пока мы готовились к съемке, я сделал отдельную фотографию леопарда. Затем я отметил на видоискателе, где находились глаза и нос леопарда, и поставил Джаггера перед камерой так, чтобы его лицо попало в подготовленные метки. Я перемотал пленку и сделал серию портретов Мика. Таким образом, в одном кадре получилось двойное изображение Джаггера и леопарда. Получив готовые фотографии, я увидел, что на четырех кадрах из 12-ти изображения сошлись идеально.
СВИБЛОВА: Что сказал Мик Джаггер, когда увидел эти фотографии?
УОТСОН: К сожалению, тут придется добавить каплю дегтя в эту историю. Вся съемка была сделана для журнала Rolling Stone, и перед тем, как отдать фотографии в журнал, я отправил их на согласование Мику. Он сказал, что я могу отправить фотографии в журнал. На следующее утро, после того, как я отдал фотографии в Rolling Stone, я увидел на телефоне три сообщения от Джаггера, присланных им поздней ночью (он находился в Лос-Анджелесе, поэтому у нас была большая разница во времени). Мик просил не отправлять меня фотографии в журнал. Оказывается, он хотел оставить фотографию с леопардом для обложки своего альбома. Позже была целая борьба между главным редактором Rolling Stone и Миком Джаггером за этот снимок.
СВИБЛОВА: Кто победил?
УОТСОН: Журнал, потому что фотография была у них, к тому же журнал оплатил съемку. У них были все права на фотографию. От меня ничего не зависело — я всего лишь фотограф, сделавший снимок.
СВИБЛОВА: Фотография — это монолог автора? Или?..