Культура граффити через полвека после ее расцвета в Америке постепенно приживается в Москве. Во «Флаконе» прошел фестиваль Trane Graffiti Jam и случаются регулярные сходки-джемы райтеров — легальных граффитчиков, а на «Винзаводе» уже несколько лет для них специально отведена . Энергию граффитчиков давно используют в мирных целях. Но книжка «Призраки» — про диких, неприрученных рисовальщиков, трейн-бомберов. Они считаются основой уличных художественных практик, радикальной по умолчанию. Километры «забитых» вагонов и бетонок втиснуть даже в толстый альбом вряд ли бы удалось, поэтому Алексей Партола поступил не как редактор журнала о граффити, он без всяких мистификаций снял трейн-бомбинг в действии.
В цокольном этаже Дома актера МХАТа в Глинищевском переулке черно-белые фотографии Партолы смотрятся на удивление свежо. Презентации граффити-изданий проходят как правило куда менее изысканно, но автор не производит впечатление гопника — напротив, какое-то воплощенное светлое будущее. Любители граффити (а таковых довольно много) весьма бодро раскупают книгу «Призраки», что не может не радовать автора, не так давно перешедшего из граффитчиков в художники. Будем надеяться, его последующие выставочные затеи продлятся чуть подольше. Впрочем, бомберам не привыкать к тому, что наутро их произведение становится тыквой, точнее, баффом. Я теперь почти все эти словечки знаю.
Снять всех граффитчиков Москвы — это как объять необъятное, наверное, непросто?
Нет, собственно, у меня была немного другая цель. Всех, кто нужен был для этой книги, я знал. Я граффити занимаюсь уже восьмой год, столько же фотографией. А год назад поступил в «Британку» и попал к преподавателям Сергею Сонину и Елене Самородовой. Благодаря общению с ними стало ясно, как это нужно снять. Вообще, я ненавижу зиму, потому что однажды отморозил палец — две недели не мог рисовать. А в этом году я и не рисовал, так как пленка стоит столько же, сколько банка краски. Только когда снимаешь документальный материал — это тоже не сахар: ребята рисуют, двигаются, а ты стоишь неподвижно по колено в снегу. У меня еще фотоаппарат железный, титановый, Leica Minilux, он охлаждается, и я вместе с ним. Но именно зимой всю эту историю я и снимал, хотел сделать такую книгу-рассказ о московских граффитчиках. Но под влиянием моих преподавателей мой взгляд на многие вещи изменился.
В какую сторону?
В сторону кинематографичности. Идея в том, что каждая фотография должна быть как кадр из несуществующего фильма. Я стараюсь именно этой идеи придерживаться в своем творчестве.
Да, кстати, это немного объединяет сонинские работы и твои. Только здесь постановки куда меньше.
Нет, это вообще не постановка. До этого я рисовал и фотографировал, а потом я стал ездить с ними, исключительно чтобы снимать. Когда снимаешь документалистику, можешь пропустить что-то очень важное. Раз — и момент упущен. А когда ты постоянно с фотоаппаратом — ловишь все. При этом в книге нет случайно скомпонованных кадров. Вот есть объединение двух команд D256, и слева D2 пишет, а справа парень из 56. Это одна из первых команд, которые начали рисовать на поездах в метро, очень андеграундные ребята. Одни рисуют стенки — это 56, а другие поезда метро и электрички — D2. В отличие от многих, они ходят только своей командой, никого с собой не берут.
А подписей нет?
Есть текст в начале и в конце. С одной стороны — русский, с другой — английский. И список всех групп и художников. Получилась такая книжка-билингва «Призраки», или Ghost in the Machine, что в переводе с хакерской терминологии означает «вирус загружен». Книгу можно листать с двух сторон, а нумерация сходится в центре. Это наша идея с Никитой Скрябиным, который занимался версткой. Шрифты к книге придумал Adno — есть такой граффитчик, но больше он все-таки райтер, то есть легальные вещи делает. И здесь специально такой универсальный шрифт найден, который понятен интернациональному читателю — это первая книга о российском трейн-бомбинге в России. Да, выходили и выходят журналы, но уникальность этого издания в том, что здесь показан процесс создания граффити, хотя по законам жанра его вообще никто не должен видеть.
То есть лица не показаны?
Конечно, но это довольно сложно все, так как все ребята — параноики. Кто-то меняет номер телефона раз в месяц, выбрасывая и растаптывая симку, а кто-то делает куски и везде светит в соцсетях. Вот, например, разворот — портрет художника. У него в руках видеокассета с европейским видео 2004 года про граффити Friendly Fire, а справа — карта, на которой отмечены точки России, где он побывал. Он рисует русские шрифты, кириллицей, в общем, все не просто так.
Ты эксперт по граффити и, наверное, считываешь город как Шерлок Холмс?
Ну, конечно, просто в какой-то момент глаза раскрываются. Я раньше, пока не занимался граффити, их и не замечал. Но когда ты в теме, взгляд на эти вещи открывается.
Я тебе сейчас покажу одно граффити, в айфоне найду. На Курской, в переходе в двух местах. Мне очень нравится. Вдруг знаешь, кто нарисовал это «БУДУ»?
Ой, я не знаю, кто это. Курская ветка — очень популярное место у новичков. Там полно мест, и там любой мальчик или девочка может сделать.
Зачем портить «ЗАЧЕМ»?!
Да, это забавно. Собственно, город сам закрашивает рисунки, это называется баффами. Это безжалостно, иногда непонятно, но это правила игры. Ты можешь ночью нарисовать, утром прийти — ничего не будет. С этим нужно смириться. Многие вообще не знают, что рисуют на поездах метро и что есть такое направление у нас в России. Все думают, что это только в Нью-Йорке. Но у нас в метро поезда с рисунками не ездят, в отличие от электричек. Один раз проехал в депо, и все. Электричка тоже может неделю проездить, и все — на закрашивание в депо. Здесь смысл в процессе. Для меня смысл граффити — свобода. В зависимости от раскладов весь процесс длится от пары минут до часа, и ты ощущаешь в это время полет. Это своя эстетика.
Зато у нас внутри в некоторых поездах метро можно увидеть картины из центра Андрияки. Это так странно. Как будто в какой-то салон художественный набилась толпа. Жутко диссонирует с публикой эта вся красотень. Может, снаружи лучше? Нужно только, чтобы этого кто-то захотел.
А у нас вообще в стране «красота» — понятие относительное. Вы видели дизайн РЖД? Особенно их реклама «Живи играя!» — парень с баяном едет на велосипеде. Ну это же психодел. Или «Слушай музыку дорог» — и винил лежит на рельсах разбитый.
Ну, вы в своей эстетике существуете, сотрудники РЖД в другой, в голове прохожих — третья. А есть еще много разных эстетик.
Вообще, нужно, конечно, четко разграничивать легальных и нелегальных граффитчиков. Есть такой парень Костя Zmogk — очень мне нравится, что он делает. Он рисует только легальные граффити и рисует только там, где это разрешено. То есть он рисует полтора-два часа, когда можно отойти, сигаретку покурить и дальше пойти рисовать. А бомберы, про которых моя книжка, у них 15 минут, а может и того меньше, и за это время нужно сделать круто и уйти спокойно. Про стрит-арт выходила серия книг Objects — очень грамотная. Итальянский фотограф Алекс Факсо выпустил тоже две книги — Heavy Metal и Fast or Die. Правда, я себя больше позиционирую как художник. Фотография — всего лишь инструмент. Как говорил Максим Ксюта, настоящий художник должен уметь все.
А другие считают, что не должен ничего, главное — идея. Но вот тренд склоняет художника уметь что-то делать руками все-таки. И мне кажется, это справедливо.
Это как в фильме Бэнкси «Выход через сувенирную лавку»: «Раньше, я всем друзьям советовал заниматься искусством. Теперь не советую никому».
Почему кто-то начинает заниматься граффити, а кто-то нет? Какие внутренние мотивы?
