Евгений Каменькович
Режиссер, художественный руководитель московского театра «Мастерская П. Фоменко», профессор РУТИ — ГИТИС (кафедра режиссуры драмы)
«Кризис театра» раздут критиками. Они хотят, чтобы все были авангардистами, поисковиками, но так быть не может. Ежи Гротовский всегда будет один. Анатолий Васильев всегда будет один. Поисками нового театрального языка должны заниматься процентов десять, а если все 150 московских театров займутся только лабораторными экспериментами, никто на эти спектакли ходить не будет.
Театра, который стремится лишь развлечь, в России по определению быть не может. Вся его прелесть в том, что он заставляет задуматься. Театр не имеет прямого воздейcтвия. Но любой актер и режиссер знает, что в сложившемся спектакле бывают такие минуты, когда становится тихо и зал вместе с тобой сопереживает и думает.
Раньше театр занимал гораздо большее место в общественной жизни. Сейчас, в связи с развитием интернета, значение его сильно изменилось. Но я могу привести такой пример. Несколько лет назад прекратили выпуск пластинок. А спустя какое-то время снова открылись заводы по их производству, потому что всегда найдутся такие сумасшедшие, которые не захотят слушать музыку на цифре. Вот и театр переживает нечто подобное: какие бы ни были 3D-, 4D-, 5D-технологии, я убежден, что живой человек всегда интереснее.
«Мастерская» — один из немногих театров, где в литературной части служат четыре сотрудника. 24 часа в сутки мы находимся в поиске такого литературного и драматургического материала, с которым могли бы сойтись. У нас реже, чем хотелось бы, получается ставить современные пьесы, но это не страшно. Любого автора нужно внимательно изучать и быть с ним не просто в диалоге, но в яростном диспуте, становиться соавтором. Прочесть и добавить свое — только в такой химии в театре все и получается.
Полина Кутепова
Актриса московского театра «Мастерская П. Фоменко», заслуженная артистка РФ
Перемены
Неправильно превращать театр в музей. Он живой организм с постоянной циркуляцией новых форм, идей. Одно только должно быть неизменным — искренность.
Фантазия
Надо делать так, чтобы у зрителя работала фантазия, возникали иллюзии. Чтобы он самостоятельно додумывал образы. Тогда из обычной табуретки можно сделать что угодно, любую декорацию.
Эмоции
Если после спектакля зритель задумался, это не признак творческой удачи. Я считаю, что поход в театр удался, если у зрителя возникло чувство сопереживания. Вообще, гораздо интереснее и важнее, когда в человеке происходит что-то, что нельзя сформулировать — движение души. Как это измерить? Точно не количеством мыслей в голове.
О приличиях
Все происходящее на сцене тихо или громко — неприлично, ненормально. Это не отражение жизни, а другая, сконцентрированная до неприличности реальность.
Ксения Кутепова
Актриса московского театра «Мастерская П. Фоменко», заслуженная артистка РФ
Мой театр
Больше я ничего не умею. Это мое преступление и наказание.
Про секс
Актер не может существовать без зала. Простите за опасное сравнение, но это как секс. Зритель с одной стороны и актер с другой — как двое любовников. Они участвуют в акте любви. А заниматься онанизмом на сцене, согласитесь, странно.
Политика в искусстве
«Правдивая ложь — ложь вдвойне» — так говорил Петр Наумович Фоменко, и я с ним согласна.
Кино
Люблю цитату Аль Пачино: «Когда я играю в театре — как будто я иду по канату, который натянут высоко-высоко. Брякнешься — так брякнешься насмерть. А в кино идешь по канату, который лежит на полу».
Про тщеславие
Я хорошо понимаю коллег, которые пишут про себя, перечисляя все регалии: народный артист России, заслуженный артист и т. д. Выглядит это смешно, конечно. Но поощрение для актера крайне важно. Нам просто нужно, чтобы нас хвалили. Профессия такая дурацкая. И еще, говорят, пенсии от этого зависят.
Евгений Цыганов
Актер и режиссер московского театра «Мастерская П. Фоменко»
Об актерстве
Любое название к чему-то обязывает, «артист» в том числе. Я долго не хотел себя ассоциировать с этим словом, стеснялся его. Потому что есть предубеждение, что артисты — нарциссы: все время на себя со стороны смотрят, оценивают. К тому же мне были интересны и другие стороны жизни кроме актерства. Лишь совсем недавно я смирился с тем, что это моя профессия.
Быть «над»
Кто-то сказал, в искусстве есть актуальное и злободневное. Злободневность здесь выступает со знаком минус, актуальность — со знаком плюс. Острое реагирование на то, что происходит здесь и сейчас, не всегда оправданно. Мандельштам, как мне кажется, никогда не опускался до «злободневности». А Блок, например, поддержал в своей поэзии революцию, а потом разочаровался. Мне ближе Маяковский в тех поэмах, в которых он не был «рупором». В творчестве нужно искать возможность быть «над», отойти в сторону. У нас в театре ходит такая байка: когда был путч, актеры прибежали к Петру Наумовичу и завопили, что сейчас побегут к Белому дому на баррикады, Фоменко ответил: «Вообще-то у нас репетиция». Все.
Про технологии
В театре Фоменко на первом месте актеры, а уж потом технические штуки. Лично я не против, чтобы реализовывались все возможности театра. Понятно, что время развивается, и технологии вместе с ним. Но в них должна быть необходимость. С другой стороны, «бедный» театр — один стол и семь артистов — тоже может быть оправдан. Важен баланс. Чарли Чаплин говорил: чтобы снять фильм, ему достаточно трех элементов — скамейки, девушки и полицейского.
Мишень
На Чеховском фестивале над спектаклем «Двенадцатая ночь» мне посчастливилось работать с английским режиссером Декланом Доннелланом. У него есть книга «Актер и мишень». Там он, насколько я помню, описывает главные принципы английской театральной школы, которые сводятся к двум основным законам. Первый — у актера всегда должна быть мишень: партнер, зал, Бог, чашка. И второй — высокая степень взаимодействия с этой мишенью. Если артист соблюдает эти принципы, спектакль можно построить только на них — и тогда уже не так важны свет, мизансцены, декорации. Самое смешное, что соблюдать эти, казалось бы, простые законы — сложно.
Моноспектакли
Как-то в Сан-Паулу мы были на спектакле. Ну а там жарко, поэтому нет фойе, и перед началом все стоят на улице. Вдруг из арки выпадает проститутка, начинает кокетничать, заигрывать, постепенно заводит зрителей в зал. И мы понимаем: это спектакль и есть. Она одна разыгрывает на португальском языке историю жизни трансвестита. Это и грустно, и смешно одновременно. И главное, что все понятно, несмотря на языковой барьер.
Планы
В начале следующего сезона выпускаю как режиссер спектакль «Олимпия». Пока больше ничего не скажу. Как говорил Петр Наумович Фоменко: «Вера есть, уверенности нет».
