Аркадий Новиков: «Я не стесняюсь того, что вырос на котлетах»

1

Знаменитый ресторатор открывает Zoo напротив Московского зоопарка, несколько проектов на Бадаевском заводе и еще рестораны по всему миру — от Лас-Вегаса до Минвод. Журналист и писатель Игорь Шулинский провел с Новиковым полдня и расспросил его о выручке, лондонских успехах и любви к советской кухне.

Вопросы: ИГОРЬ ШУЛИНСКИЙ

ИГОРЬ ШУЛИНСКИЙ: У меня сразу к вам большая просьба. Вы человек очень откровенный, я уже делал с вами интервью, все они были очень откровенные и неполиткорректные. Мы можем продолжить в той же манере. Или сейчас это сложно?

АРКАДИЙ НОВИКОВ: Я никогда не был неполиткорректным.

ШУЛИНСКИЙ: Но вы всегда старались быть откровенным. Это вас отличало от других…

НОВИКОВ: Зачем давать не откровенные интервью, не понимаю… Но по поводу политкорректности, я считаю, что это качество воспитанного человека, в первую очередь воспитанность по отношению к коллегам. И я пока не знаю вопросов. (Смеется.)

ШУЛИНСКИЙ: Ну, я про коллег спрашивать не собирался…

НОВИКОВ: Почему нет? Я могу и про коллег.

ШУЛИНСКИЙ: Хорошо, буду иметь в виду. Первый вопрос — есть те, кто во время кризиса зарабатывает, а есть те, кто во время кризиса, конечно же, разоряется. Вы из какой группы?

НОВИКОВ: Из первой.

ШУЛИНСКИЙ: То есть, для вас кризис — хорошо?

НОВИКОВ: Нет, кризис для всех плохо. Мы нашли ниши и сделали такие проекты, которые приносят нам доход. Я не знаю, получилось это случайно, продуманно или по наитию — как угодно. Но тем не менее, последние проекты все доходные.

ШУЛИНСКИЙ: И ваш гигантский «Валенок», да?

НОВИКОВ: Ну да.

ШУЛИНСКИЙ: Такая махина!

НОВИКОВ: «Валенок», «Рыбы нет», «Сыроварня», «Фарши»… Что еще у нас?

ВОЗМОЖНОСТИ ТАК ЗАРАБАТЫВАТЬ БОЛЬШЕ НЕ БУДЕТ. И НЕ ТОЛЬКО В РОССИИ, МНЕ КАЖЕТСЯ.

ШУЛИНСКИЙ: Brisket?

НОВИКОВ: Brisket — тоже более-менее нормально. «Фарши» — уже три открыли, делаем четвертый и еще ищем помещение.

ШУЛИНСКИЙ: Успех «Фарша» понятен. Вы сделали то же самое, что и с «Камчаткой» за несколько лет до этого, то есть предложили новую нишу. Но «Валенок»?

НОВИКОВ: То же самое. Определенная ниша, хорошее место, правильный дизайн, правильное ценообразование, музыка, молодежная аудитория. Все, больше ничего. И это достаточно необычное место, потому что все последние проекты у всех маленькие. В общем-то, на этом и сыграли.

ШУЛИНСКИЙ: Хорош для больших банкетов?

НОВИКОВ: Нет. У нас там нет, кстати, банкетов… Слушайте, я считаю, что у каждого заведения существует энергетика. Если в маленьком месте одна энергетика, то в большом месте она другая. Плюс мы пытаемся делать вкусную еду, хотим, чтобы людям было уютно. Вот все, в принципе. Ничего нового не придумали.

ШУЛИНСКИЙ: Как вы находите эти успешные истории? Путешествуете? Читаете? Наблюдаете за инстаграмами великих?

НОВИКОВ: Поверьте мне, я не пытаюсь нигде специально ловить, ездить куда-то. Я этого не делаю. Ну, может, перерос уже… Хотя вот мои коллеги поехали в путешествие по Америке и Европе за идеями и опытом… Но если про себя говорить, то я уже давно перестал ездить куда-то специально и раньше никогда этого особо и не делал.

ШУЛИНСКИЙ: Вы живете сейчас в Лондоне?

НОВИКОВ: Я живу сейчас в Москве. В Лондоне в этом году был чуть больше месяца.

ШУЛИНСКИЙ: Что так? Что заставило вас прыгнуть обратно?

НОВИКОВ: А я и не говорил, что туда переезжаю.

ШУЛИНСКИЙ: Вы, конечно, так не говорили, но намекали, что «бизнес там очень интересен и важен».

НОВИКОВ: Он и сейчас важен и интересен.

ШУЛИНСКИЙ: Разве не нужно ваше присутствие там? Контролировать бизнес, развивать?

НОВИКОВ: Нужно, нужно.

ШУЛИНСКИЙ: И?

НОВИКОВ: Но приоритет у меня все равно — Россия. Потому что это моя страна, моя родина и город, где мне больше нравится. Нет, у нас в Лондоне (тьфу-тьфу) все более-менее нормально. У нас даже тут две недели назад был рекорд по оборотам.

ШУЛИНСКИЙ: Кто ваши посетители в Лондоне?

НОВИКОВ: Если вы хотите спросить про русскоязычных, то, может быть, один-два процента.

ШУЛИНСКИЙ: Ну да.

НОВИКОВ: В основном это лондонская публика. Я даже не хочу сказать, что они англичане. Плюс после 22.30 у нас очень много ребят из Саудовской Аравии.

ШУЛИНСКИЙ: Там место такое, конечно… Мы же говорим про проект Novikov на Mayfair? Там много отелей, и достаточно компактно проживает восточная публика.

НОВИКОВ: Да, очень приятные люди. Повезло нам.

ШУЛИНСКИЙ: Что-то еще там будете делать в ближайшее время?

НОВИКОВ: Если найду помещение хорошее.

ШУЛИНСКИЙ: Это проблема?

НОВИКОВ: Да, я пробовал найти помещение, но не получилось.

ШУЛИНСКИЙ: Как вы думаете, почему «Пушкина» нет в Лондоне?

НОВИКОВ: Это надо спросить Андрея Константиновича (Деллоса. — Прим. Interview).

ШУЛИНСКИЙ: Ваше мнение?

НОВИКОВ: У меня нет по этому поводу мнения… Я не знаю, у Андрея есть свое представление. Он человек талантливый, непредсказуемый, с идеями; может такие вещи сделать, что все ахнут. У него деньги, связи, фантазии… Поэтому от него можно ожидать всего, что угодно. Но Лондон непростой город, как и Париж, как и Барселона, как и, наверное, Мадрид, как и Москва, в том числе.

Я НИ РАЗУ С МОМЕНТА ЭМБАРГО НЕ ПОЗВОНИЛ НИКОМУ ИЗ КОЛЛЕГ В СВОИХ РЕСТОРАНАХ С ВОПРОСОМ: «КАК МЫ ТАМ БЕЗ ПРОДУКТОВ?!»

ШУЛИНСКИЙ: То есть так просто не возьмешь?

НОВИКОВ: Не возьмешь, да, не возьмешь.

ШУЛИНСКИЙ: Поначалу лондонская пресса относилась к вам немного саркастично. Я это помню, потому что был часто в Лондоне. Они ожидали от вас ресторацию для русских «с клюквой», для девушек с надутыми губами и так далее…

НОВИКОВ: Да-да, было.

ШУЛИНСКИЙ: А потом все повернулось по-другому. Подтянулись лондонцы, олигархические арабы — и местная пресса поменяла тон. Я читал две рецензии в лондонском Time Out. Одна была накануне открытия и была достаточно иронична. А другая, уже потом, через пару месяцев, уважительная.

НОВИКОВ: Давайте так, я просто похвалюсь: мы в том году получили награду London Night Life Awards. Кто бы мне сказал, я бы в жизни никогда не поверил. Слушайте, ну кому мы нужны…

ШУЛИНСКИЙ: Мне сказал один важный человек из Лондона: «К Аркадию вашему ходит столько богатых арабов, он перетянул всю богатую арабскую аудиторию. Они у него теперь зажигают…».

НОВИКОВ: Ну, зажигают они относительно, и ребята они нормальные, просто платежеспособные…

ШУЛИНСКИЙ: Может быть, вам дали награду за то, что вы эту аудиторию собрали у себя? Теперь их легко контролировать?

НОВИКОВ: Я не думаю. Вряд ли. Эта награда была не за то, что мы перетянули восточных ребят, а за уровень качества, за то, что пытаемся держать сервис, и у нас по вечерам весело. Я так надеюсь, по крайней мере.

ШУЛИНСКИЙ: Ну, возвращаясь к вашей мнимой эмиграции в Лондон… Многие писали, в том числе и критики, и участники московского ресторанного рынка, что «он не приедет сюда больше». Как раз тогда началась вот эта продуктовая история…

НОВИКОВ: «Он не приедет»?

ШУЛИНСКИЙ: Аркадий не вернется. Он будет жить в Лондоне, открывает там бизнес, а здесь отработанная страна, здесь ничего открываться не будет. Ну, говорили же так.

НОВИКОВ: Да-да-да, было такое.

ШУЛИНСКИЙ: И вот один за другим проекты. Все началось с «Камчатки», никто не ожидал такого поворота — от luxury-сегмента к фастфуду? Совсем другой чек. Многие стали разочаровываться в ресторанном бизнесе. А вы?

НОВИКОВ: Нет, у меня не было сильного падения. Есть проекты, которые мы закрыли, например, GQ Bar. Но это связано в основном с тем, что модная публика переместилась из одного места в другое, а мы его делали на модную публику. К сожалению, потому что ресторан в хорошем состоянии был, аккуратный, там была более-менее нормальная еда, но вот… все. Люди переместились в другое место. Патриаршие, Кузнецкий мост и набережные. Это нормально, к сожалению. Но я не разочаровался. (Стучит по столу.) У нас в бизнесе все более-менее нормально, и у нас не было резких падений. Понятно, что мы зарабатываем намного меньше, чем раньше. Если пересчитывать рубли на валюту. И понятно, что расходы выросли, и цены поднялись на продукты. Но, слушайте, когда есть что зарабатывать, это слава богу! И потом то, что было в России раньше, уже никогда не вернется. Возможности так зарабатывать больше не будет. И не только в России, мне кажется. Поэтому надо считать, что нам просто повезло, и мы смогли вот эти сливки с маслом снять. А сейчас просто надо работать. И зарабатывать. Послушайте, давайте так, по поводу кризиса, я вот уже третий день проезжаю по Новому Арбате бургерную «Тимати». Там человек пятьдесят на улице стоит. Вот вам пожалуйста. Кризис.

ШУЛИНСКИЙ: Ели гамбургеры от Тимати?

НОВИКОВ: Еще нет. Я не буду стоять в очереди, понятное дело. Но, судя по картинкам, которые я видел, мне очень интересно, что там делается. И понятное дело, мне жаловаться грех, но по-хорошему даже меня завидки берут.

ШУЛИНСКИЙ: Но ваш «Фарш» не хуже.

НОВИКОВ: Да, у нас есть очереди, но тем не менее считаю, что Тимати молодец большой.

Я ПОЛУЧАЮ РАДОСТЬ НЕ ОТ НОВОГО РЕСТОРАНА, А ОТ ПРИДУМАННОЙ И ВОПЛОЩЕННОЙ ИДЕИ.

ШУЛИНСКИЙ: Как вы обходите продуктовые санкции?

НОВИКОВ: Что?

ШУЛИНСКИЙ: (Смеется.) Я имею в виду, что все сейчас говорят о фермерском продукте. Каждая лавка — фермерская, спекуляция какая-то. Нет стольких ферм в России. У вас же вполне промышленные объемы. Какими продуктами вы заменяете все то, что завозили из Италии, например? Где вы их находите?

НОВИКОВ: Я даже не знаю, честно говоря. Мне сложно вам сказать, потому что ресторанов много. Во-вторых, этим занимаются повара. В-третьих, у нас есть целая специальная служба в группе компаний, которая ищет новые продукты и находит. Поверьте мне, я ни разу с момента эмбарго не позвонил никому из коллег в своих ресторанах с вопросом: «Как мы там без продуктов?!». Ни одному. Ни в один ресторан. Во-первых, вода дырочку всегда найдет. Во-вторых, если вы зайдете в любой супермаркет или магазин, там огромное количество импортных сыров, колбас и всего остального. Плюс даже в Европе существует Швейцария, в которой нет эмбарго. Есть какое-то количество компаний, которые возят легальный продукт. Раньше был хамон испанский, сейчас тоже, по-моему, вон у нас какой-то висит, но, думаю, что это не испанский.

ШУЛИНСКИЙ: А подъем русского фермерского хозяйства на самом деле по большей части фикция, как вы думаете?

НОВИКОВ: Нет, почему. Если мы говорим о крупных хозяйствах, которые, например, занимаются мясом, есть «Мираторг». Крупнейшая компания с объемом 350 тысяч быков стадо. Плюс выращивает свинину — девять тысяч свиней в день идет.

ШУЛИНСКИЙ: А вы удовлетворены качеством «Мираторга»?

НОВИКОВ: Да.

ШУЛИНСКИЙ: То есть, вы считаете, что это конкурентоспособно, например, американскому стейк-хаусу, чикагскому, калифорнийскому?

НОВИКОВ: Сто процентов. И я могу сказать, что даже, может быть, по уровню в чем-то даже превосходит. Давайте так. «Воронеж» — шикарная компания с шикарным стадом. Но единственная, она на порядок меньше. В разы. Понятно, бизнес очень сложный. Но мы говорим про фермерские хозяйства, которые только зарождаются. И это уже большие хозяйства. И таких еще много. А ребят, которые производят сыры и колбасы, много. Вы правы, их недостаточно, чтобы они заняли рынок. Им сложно зайти на рынок. Но они появляются.

ШУЛИНСКИЙ: Просто эмбарго, как любой запрет, никогда и нигде не был причиной какого-либо подъема, особенно в сельском хозяйстве. Здесь нужна долгая, продуманная стратегия, идущая от государства, вне зависимости от санкций.

НОВИКОВ: Я думаю, что все равно какой-то, может быть, маленький толчок есть. Но я согласен с вами.

ШУЛИНСКИЙ: Вы в Америку не собираетесь?

НОВИКОВ: Собираемся.

ШУЛИНСКИЙ: Куда? Стоит ли дрожать американским рестораторам?

НОВИКОВ: Не стоит. Я думаю, что дрожать никому не стоит. Если все будет нормально, то это будет Майами. В конце октября у меня поездка в Лас-Вегас. Там компания… Лучше не буду пока говорить, чтобы не выдавать тайну. Звонили из Лос-Анджелеса, тоже предлагают.

МЫ БЫЛИ ПИОНЕРАМИ. НАС НАДО БЫЛО НЕ КРИТИКОВАТЬ, А НА РУКАХ НОСИТЬ.

ШУЛИНСКИЙ: Это будет Novikov? Или стейк-хаус? Или что-то еще?

НОВИКОВ: Пока разговор о Novikov’ых идет. Мы делаем в Монако проект, в Саудовской Аравии… И есть предложение на Миконосе сделать. В том году мы на месяц открыли ресторан Novikov в Порто-Черво на Сардинии. Просто ищу разные ниши и, соответственно, пытаюсь их занимать, насколько меня хватает. Что-то получается хорошо, что-то менее. Но мы развиваемся.

ШУЛИНСКИЙ: У вас сейчас нет планов в Москве открывать дорогие рестораны?

НОВИКОВ: Дорогие — нет. Это бессмысленно. Сейчас мы в Москве делаем порядка десяти, может быть, двенадцати новых проектов. И огромный проект в Сочи. Сейчас вот лечу. В Минводах такой же. Новую вещь с Зарьковым на Никольской. Три проекта на Патриарших, четыре новых на Бадаевском заводе.

ШУЛИНСКИЙ: А Zoo напротив зоопарка. О чем он?

НОВИКОВ: Поехали в Zoo прямо сейчас! (Cели в машину. Слышу, как Новиков говорит по телефону: «Поддержать сельское хозяйство… что–то такое…».)

ШУЛИНСКИЙ: Ну и как вам томский хамон?

НОВИКОВ: Не то чтобы я плакал, когда его ел. Хотя люблю хамон в принципе.

ШУЛИНСКИЙ: Нескоро его научатся здесь делать…

НОВИКОВ: Главное, что он никогда не будет хамоном.

ШУЛИНСКИЙ: Конечно. (Смеется.) Хотя шампанское советское было. И коньяки тоже. Кстати, вам не кажется, что 90-е возвращаются? Я вот зашел в вашу «Сыроварню», столько напряженных лиц…

НОВИКОВ: Нормальные лица, туда очень хорошая публика ходит.

ШУЛИНСКИЙ: Но все равно, такая мужская аудитория, крепкие ребята…

НОВИКОВ: Здесь офисы, есть одна военная организация… Ну, вернулись девяностые.

ШУЛИНСКИЙ: Все-таки вернулись?

НОВИКОВ: Все равно Москва изменилась, Россия изменилась. Просто потихонечку все меняется. Вспомните, что было десять лет назад, двадцать. Люди по-другому смотрели и разговаривали друг с другом. Я не знаю, как остальные города, но Москва стала реально таким хорошим цивилизованным европейским городом. Согласитесь?

ШУЛИНСКИЙ: Не могу.

НОВИКОВ: Да ладно! Давайте так. Улицы, раз. Сейчас пешеходные зоны реально изменили Москву. Парки. Я когда первый раз посетил «Музеон», вообще был в шоке. Огромное количество людей. И я не видел ни одного нетрезвого человека. Плюс, помимо всего, цветы, зелень, лица, одежда… Парк Горького, ВДНХ… Понятно, Москву вряд ли сейчас можно сравнить с Лондоном или с Парижем. Все равно это Москва. Тем не менее сильно поменялась и продолжает меняться.

ШУЛИНСКИЙ: Вы просто давно не были в «Музеоне». Я живу напротив «Музеона», и те изменения, о которых вы говорите, произошли уже какое-то количество лет назад, и дальше-то изменений нет. Как было семь лет назад…

НОВИКОВ: Слушайте, а зачем менять? Если хлеб есть хлеб, то его не надо делать лучше.

ШУЛИНСКИЙ: Но почему же? Хочется, чтобы он был свежим и доступным каждое утро.

НОВИКОВ: Должно пройти лет двадцать пять. Я считаю, что Москва хороший город… В 1991-м вообще не было ресторанов. А сейчас мы не только говорим про рестораны, мы в Америку едем! Слушайте, о чем разговор вообще? То, что вот эта ситуация сейчас в России с санкциями и с отсутствием денег, конечно, у нас в лучшую сторону не изменилось ничего. И вместо роста у нас появилась определенная стагнация…

ШУЛИНСКИЙ: Но, смотрите, везде стагнация, а у вас подъем. У вас с Раппопортом подъем. Остальные рестораторы хватаются за голову.

НОВИКОВ: Не знаю, ну, может быть… Но «Гинза» тоже по-другому работает…

ШУЛИНСКИЙ: «Гинза» в Москве не в лучшем состоянии.

НОВИКОВ: Да ладно, в нормальном они состоянии. Они открывают кучу ресторанов. Они просто не называются теперь «Гинза», но это «Гинза».

ШУЛИНСКИЙ: Сейчас у вас сколько проектов в Москве? Можете посчитать?

НОВИКОВ: Штук пятьдесят, может быть, ресторанов и еще штук сто сетевых.

ШУЛИНСКИЙ: Как это все возможно контролировать?

НОВИКОВ: Никак невозможно.

ШУЛИНСКИЙ: Вы же раньше все время хоть раз, но заезжали…

НОВИКОВ: Я пытаюсь, насколько могу. Сложно. Пытаюсь. Рвусь на части. Почему я вас динамил с этим интервью, как вы думаете?

ШУЛИНСКИЙ: Понимаю. Существует ли команда, которая…

НОВИКОВ: Существует. Но все равно я, к сожалению, многие вещи делаю сам. Я все равно работаю по старинке и считаю, что то, что я многое делаю, это уже перебор и пора бы уже остановиться.

ШУЛИНСКИЙ: Будете ли вы делать что-нибудь типа кулинарий, как, например, «Братья Караваевы», которые идут очень хорошо, по словам Каценельсона?

НОВИКОВ: Может, и будем.

ШУЛИНСКИЙ: Но сейчас вам не интересно? Нет возможности, по времени я имею в виду?

НОВИКОВ: Сейчас совсем не интересно.

ШУЛИНСКИЙ: Я слышал, что точка «Братьев Караваевых» зарабатывает сейчас больше, чем «Воронеж» Раппопорта.

НОВИКОВ: Я не знаю, сколько зарабатывает «Воронеж». Я, честно говоря, не задавался таким вопросом. Пусть тот, кто это говорит, скажет, что «Караваевы» зарабатывают больше, чем наши рестораны. Мы с ним можем поспорить.

ШУЛИНСКИЙ: Хорошо, дайте цифры.

НОВИКОВ: У нас оборот «Рыбы нет», например, миллионов пятьдесят в месяц. А в «Фарше» еще больше.

ШУЛИНСКИЙ: Вы радуетесь, когда вечером вам приходят смс-ки из ваших ресторанов о выручках?

НОВИКОВ: Я уже спокоен… (Мы подъезжаем к Zoo.) Радость, она… Слушайте, ну ты же не можешь, как дурак, радоваться все время апельсину утром. Ты уже просто привык к апельсину. Потом уже начинается расстройство, когда вместо целого апельсина половина… Мы же все время ищем новые ощущения. Я получаю радость не от нового ресторана, а от придуманной и воплощенной идеи. Это совершенно никак не связано просто с ресторанами. (К Новикову подходит человек, склоняется: «Предлагают другое оборудование, на 300 тысяч рублей дешевле». Новиков: «Вы купите лучше в той компании, которая надежная, проверенная и с которой мы работали. 300 тысяч — это ничего. Это совет».) Как вам Zoo?

ШУЛИНСКИЙ: Такой грубый, скандинавский дизайн.

НОВИКОВ: Скандинавский… Пойдем наверх? Наверху лучше.

ШУЛИНСКИЙ: Да, классное место. Красиво. Здесь же был ресторан?

НОВИКОВ: Да, здесь было два этажа… Здание переколбасили. Теперь на крыше летняя веранда. И внизу еще одна.

ШУЛИНСКИЙ: Сколько человек здесь может есть?

НОВИКОВ: 120, наверное. Плюс терраса. Еще больше. Такое уютное место. Прямо самому нравится.

ШУЛИНСКИЙ: Какой средний чек?

НОВИКОВ: Постараемся держать до двух тысяч рублей. Хорошая еда — рульки, мясо и рыба. Пивная тема. Стейки и колбаски.

ЖЕСТКИЕ ГОДЫ БЫЛИ, КОГДА Я УЧИЛСЯ. Я НАЧИНАЛ С ТОГО, ЧТО РАЗГРУЖАЛ МАШИНЫ С МЯСОМ. И Я УМЕЮ ДЕЛАТЬ В РЕСТОРАНЕ В ПРИНЦИПЕ ВСЕ.

ШУЛИНСКИЙ: Какой метод у вас работы с коллективом? Жесткий?

НОВИКОВ: Жесткий.

ШУЛИНСКИЙ: Все вот так? Как Путин?

НОВИКОВ: Если бы я был, как Путин… (Шулинский смеется.)

ШУЛИНСКИЙ: А вы любите скандинавские рестораны?

НОВИКОВ: Спокойно отношусь. Еду скандинавскую люблю. Мне бы хотелось прийти сюда. Вот я как клиент сюда бы зашел. Удобные диванчики, посидеть. И шеф талантливый.

ШУЛИНСКИЙ: Где вы их находите? Сейчас такая проблема с поварами.

НОВИКОВ: Ищем повсюду. Агентства…

ШУЛИНСКИЙ: Это что, свиные уши?

НОВИКОВ: Это уши, а это бекон… Я люблю бекон. С пивом офигенно. Причем больше люблю, чем уши. Непонятно, почему никто отдельно не подает бекон как блюдо. Я люблю честную еду. В этом месте она должна быть такая — грубая, мужская. Что, в принципе, как вы говорите, и есть скандинавская.

ШУЛИНСКИЙ: Дикая, необработанная?

НОВИКОВ: Без лишних украшений вообще.

ШУЛИНСКИЙ: Это, конечно, не Анатолий Комм. Кстати, ваше отношение к Комму, к вопросу о коллегах?

НОВИКОВ: Очень талантливый. Невостребованный, но очень талантливый. Шикарное отношение. Хорошее. Причем он сделал себя уже в достаточно зрелом возрасте…

ШУЛИНСКИЙ: А вы бы с ним что-нибудь сделали в Москве?

НОВИКОВ: Мы много раз говорили. Он не простой парень.

ШУЛИНСКИЙ: Очень. Вы тоже не простой.

НОВИКОВ: Два непростых, да. Я очень боюсь. Я авторитарный человек, поэтому, наверное, со мной не так просто работать.

ШУЛИНСКИЙ: Все режиссеры, рестораторы, футбольные тренеры — ребята авторитарные, иначе ничего не получится.

НОВИКОВ: Да.

ШУЛИНСКИЙ: И вы еще в годы такие были созданы — те самые девяностые — настолько жесткие…

НОВИКОВ: Жесткие годы были, когда я учился. В 90-х я начал бизнесом заниматься, а до этого я проработал еще 15 лет поваром, поэтому у меня школа-то была еще советская. Начиная с того, что я разгружал машины с мясом. И я умею делать в ресторане в принципе все, начиная от разделки и заканчивая хлебом, варить супы, печь пироги, беляши, чебуреки и все остальное. То есть, я прошел всю школу. Поэтому я знаю еду и, в общем-то, понимаю, из чего она состоит и какой должна быть.

ШУЛИНСКИЙ: Видимо, поэтому у вас есть тяга к советской кухне. Знаете, за что вас критикуют? Первое — ваши последующие проекты составляют конкуренцию предыдущим, и клиенты разбегаются. И вы вытащили из советских кухонек котлетку и водрузили ее в свои рестораны.

НОВИКОВ: Что касается первого — я всегда говорил своим партнерам, что нужно работать жестче и меняться. Открытие новых проектов — это стимул, чтобы старые взбодрились, подтянулись.

ШУЛИНСКИЙ: О как! То есть конкуренция внутри собственной компании. Интересно.

НОВИКОВ: Что же касается котлеток… Я помню, нас критиковала Даша Цивина за котлеты, за винегреты… Мы были пионерами. Нас надо было не критиковать, а на руках носить. Сейчас в каждом ресторане есть котлеты, винегреты, килька и все остальное. И я считаю, что стесняться этого грешно, это наша кухня.

ШУЛИНСКИЙ: Советская кухня, не русская.

НОВИКОВ: Наша кухня — она советская. Слушайте, а мы кто же? А что такое русская кухня?

ШУЛИНСКИЙ: Ее что, нет?

НОВИКОВ: Конечно, есть что-то русско-французское… Я вырос в Советском Союзе, это моя жизнь, моя история… И скажите, а кто откажется от котлет? От сосисок? От винегрета, оливье, солений?

ШУЛИНСКИЙ: Многие готовы отказаться. Мои дети, ваши дети… И надо признать, что котлеты и салат оливье с майонезом — не очень полезная вещь.

НОВИКОВ: Все зависит от того, в каком количестве это есть. Я не стесняюсь того, что вырос на этом. Это наше.

Игорь Шулинский

Интервью
Добавить комментарий